Кукольных дел мастер - Страница 91

Они познакомились в Ральце, на горнолыжном курорте. Яркое солнце, сухой снег, уникальные ландшафты. Трассы всех категорий сложности. Марек наслаждался отдыхом, копя силы перед сезоном выставок. И вдруг в планы вмешалась Ее Величество Судьба. В баре Принц заказал куриные рулетики с брынзой и зеленью.

Рулетики принесла она.

Судьба.

Мать Пастушки, Яся Кронця, пасла отары. Красотка, и никаких особых достоинств сверх того. Это, конечно, если оценивать ее, как прислугу в баре. С середины осени и до весны Яся подрабатывала в «Метелице», обслуживая гостей. Пастбищный сезон закончился, овцы присмотра не требуют. Она была хорошей овчаркой. Чуткой, бдительной; отважной. Бригада пастухов, обслуживающих многочисленные отары Бохина, ценила Ясю.

Непримиримый враг медведей и волков, она дралась, как бешеная.

– Смазливая официанточка? – фыркнул агент, узнав о случившемся. – Боже, сколько я их перелопатил в юности! Марек, ты идиот. Кто тебя заставлял на ней жениться? Беременна? Ну и что? Оставь крошке маленький счетик в провинциальном банчике, и она простит тебе хоть десять абортов подряд! Решила оставить ребенка? Тоже не беда – внебрачному сыну Принца я подыщу хорошую синекуру. За разумный процент, разумеется…

– Заткнись, – ответил Принц.

Агент заткнулся. Он молчал, глядя, как влюбленный Геджибош обустраивает свадьбу, о которой писали на первых страницах «Modi». Он не лез с замечаниями, наблюдая, как Марек пьет красное вино и пропускает тренировки. Он держал язык за зубами, перекраивая графики: выставок, вязок, шоу. Агент очень ценил Принца. И потому решил: лучше обождать, пока клиент перебесится. Семейная жизнь расставит все на свои места. Жена войдет в привычку, муж будет рад сбежать из уютного гнездышка… Мудрый человек, агент помалкивал.

А вот кое-кто не смолчал.

– Принц, ты идиот, – сказал Михал Транер, тоже племенной, но другой породы. – Что ты в ней нашел? Ни кожи, ни рожи…

– Выйдем? – предложил Принц.

К сожалению, никто их не остановил. Слишком многие хотели посмотреть, как красавец Геджибош, цэрбский чувач, пастуший, универсально-служебный вариант, станет драться с Михалом Транером, тоса-ину, бойцово-охранный вариант. Рост одинаковый, вес тоже: Михал принадлежал к среднему типу тоса-ину. Его порода давала набор модификаций, позволяющих сдерживать агрессию. Но Транер был сволочью, а это коррекции не поддается.

– Проклятье! – рявкнул агент Геджибоша, узнав о трагедии. – Нет, я отказываюсь понимать…

Говорят, он даже вытер слезу клетчатым платком. Вряд ли: плачущий агент – штука фантастическая. Но так или иначе, он приехал к Мареку в больницу, и сидел в коридоре, потому что в палату его не пустили, и читал вердикт врачей о «травмах, несовместимых с жизнью», и стоял на кладбище, одетый в черный костюм, и с большим чувством произнес надгробную речь.

А Михал Транер скончался шестью часами раньше. Потому что у любви, не терпящей оскорблений – острые клыки и мертвая хватка. Какой бы породы она ни была, любовь.

Яся Геджибош, в девичестве – Кронця, осталась вдовой. Через два месяца, в родильном доме спецпитомника «Чувач», она родила девочку. Ребенку дали имя – Марийка. Но чаще молодая вдова звала дочь Принцессой. Им, младенцу и матери, не пришлось бедствовать. Яся даже отказалась от пособия, которое ей назначил Совет пастушьих общин Брохина. Агент покойного мужа, ворча и ругаясь, обеспечил вдову клиента до конца ее дней.

Яся даже не знала, что у Марека столько денег.

Специалисты питомника всесторонне изучили данные ребенка. Вердикт гласил: без дефектов, класс «1-А». Неплохо: у Яси был «1-АС». Но элитный класс отца девочке не передался. Помимо наследственных, Марийке в питомнике обеспечили курс дополнительных модификаций. Регистрация, оформление документов – и прощай, питомник.

До шести лет – дома.

Средняя школа № 4 города Плетовца.

Курсы при Ветеринарной академии – специально для чувачей-киноидов. Диплом по дрессировке, включающей защитные навыки – категория IPO В+С. Диплом по типовым видам послушания – категория IPO-BH. Диплом зоотехника на тему: «Индивидуальная бонитировка ягнят при отъеме от маток».

С двадцати лет – работа на пастбищах. Сперва – курсовая практика, затем – контракт. Мать трудилась неподалеку, направляя и подсказывая. В средствах женщины не нуждались. Просто киноидам надо выполнять предназначение – без этого они хиреют. Даже Принц Марек, мир его праху, в паузах между выставками отправлялся в горы – не на курорт, а к отарам. Раз-два в год, не реже; на пару недель.

Намоды, они такие.

Марийке исполнилось двадцать пять, когда ее со стадом в двести пятьдесят голов отправили в Рейхац – столицу Бохина. Она еще хихикала всю дорогу: на каждый год моей жизни по десять голов! Надо же! Овцы предназначались зоопарку, в качестве пищи для хищников. Марийка, мамина Принцесса, не витала в облаках. Специализируясь на тонкорунных овцах, предпочитая стричь, а не резать, она тем не менее чудесно понимала: мир полон мясоедов. Люди, звери, птицы…

В конце концов, Марийка тоже не была вегетарианкой.

Она пригнала стадо в зоопарк. Подписала накладные, проследила за прочими формальностями. Съела гуляш с рисом, сев за столик в открытом кафе. Улыбнулась симпатичному голографу с обезьянкой. И, влекомая любопытством, пошла смотреть животных.

Зря.

В павильон хищников на днях завезли мешкопсов – сумчатых волков с Мамарераки. Крупные, свыше 2-х метров длины, не считая метрового хвоста, мешкопсы славились как злостные истребители овец. Фермеры-мамареракцы едва не выбили их под корень, спасая отары, да вовремя опомнились. Зоопарки хорошо платили за разные редкости. Администрация зоопарка даже устроила для богатеньких и пресыщенных гостей аттракцион – в вольер запускались две-три живые овцы, и зверюги лихо расправлялись с добычей, к восторгу кровожадных зевак.